Уже в 17-летнем возрасте Кантона, воспитанник известной футбольной академии Ги Ру в Осере, обратил на себя внимание необычайно дерзким поведением на поле. В одной из матчей за вторую команду «Осера» он подрался сразу с семью (!) игроками соперничавшей команды. И самое удивительное — вышел победителем в столь неравной битве: четверых неприятелей отправил в больницу, троих, более робких, обратил в бегство.
Через четыре года, в 1987-м, Кантона обратил свою ярость уже против своего товарища по команде — вратаря Брюно Мартини, сразив его наповал ударом кулака. Этот инцидент послужил главной причиной его выдворения из «Осера», с которым он только несколько месяцев как заключил профессиональный контракт.
В следующем клубе — «Марселе» — Кантона продержался менее года. Но и за это недолгое время успел наломать немало дров. Для начала—опять же едва успев дебютировать в рядах сборной — наградил наставника трехцветных Анри Мишеля серией эпитетов, начиная с «самого некомпетентного тренера в мире» и заканчивая незамысловатым «мешком дерьма». Обличительство стоило ему годичного отлучения от сборной. Затем, весной 1988-го, Эрик со злости швырнул футболку в лицо арбитра, считая, что его несправедливо заменили. Матч был не простым — благотворительным, поэтому выходка Кантоны вызвала всеобщее возмущение.
Ну а завершилось его пребывание в «Марселе» в тот момент, когда он поднял руку на самого Бернара Тапи. Владелец клуба пригласил буйного форварда к себе в офис для нелицеприятной беседы, а Кантона, не признававший никаких авторитетов, недолго думая, набросился на босса с кулаками. Тапи не оставалось ничего другого, как сбагрить строптивца в аренду первому же попавшемуся клубу.
Таковым оказался «Бордо». Кантоне и там не понравилось, он намеренно саботировал тренировочный процесс, провоцируя руководителей подыскать ему новую команду. Следующим его пристанищем стал «Монпелье». В одном из последних матчей сезона 1989/90 (против «Лилля»), когда «Монпелье» предпринимал отчаянные попытки, чтобы не вылететь, Кантона запустил бутсы в лицо своему партнеру Жан-Клоду Лемо. Последовала очередная дисквалификация. Отбыв ее, Эрик успел еще выступить за «Монпелье» в последней игре сезона — финальной кубковой — и помочь клубу выиграть трофей. Но терпеть его дальше там не хотели.
Пришлось Бернару Тапи после двух аренд возвращать «блудного сына» к себе. Тот дал обещание вести себя смирно, но вот незадача—в октябре 1990-го Кантона получает травму колена, а когда залечивает ее, места в составе ему уже не находится. Хотя золотую медаль чемпиона он все равно получает наряду со всеми.
Летом 1991-го «Марсель» тоже потерял надежду извлечь из него какую-то реальную выгоду и продал Кантону за полтора миллиона долларов в «Ним». В декабре в матче с «Сент-Этьеном» Эрик швыряет мяч в лицо арбитру, удалившему его с поля. Его вызывают на заседание дисциплинарной комиссии и объявляют наказание: дисквалификация на три матча. Тут с Кантоной происходит припадок ярости. Подходя поочередно к каждому из почтенных старичков, сгорбившихся за столом, тычет чуть ли не в стекла очков и повторяет: «Ты — идиот! И ты идиот! И ты! И ты!»... Три матча превращаются в четыре месяца.
Кантона понимает, что зашел слишком далеко и что места во французском футболе для него больше не найдется. В этот критически и для себя момент он объявляет даже о завершении карьеры (и это в 25-то лет). В январе 1992-го его, удрученного и не знающего, что делать дальше, навещает Мишель Платини. Он дает ему такой совет: раз не получилось ничего на родине, надо переплыть Ла-Манш и попробовать поискать счастья в Англии. Предложение было необычно: это сейчас иностранцев там пруд пруди, а тогда футбол туманного Альбиона обходился одними британцами, за редким-редким исключением. Нога француза же туда не ступала вообще.
Кантона решается на радикальный шаг. Первый клуб, в который он пробует пристроиться, — «Шеффилд Уэнсдей». Он участвует в одном товарищеском матче, но, когда тренер Тревор Фрэнсис предлагает ему продлить испытательный период на неделю, посылает его подальше.
«Лидс» оказался более сговорчивым. Он взял Кантону без всяких проб и ...стал чемпионом! Триумф, однако, не настроил Эрика на благодушны и лад, постоянны ми дрязгам и он испортил отношения с тренером Ховардом Уилкинсоном и вынудил того продать себя в «Манчестер Юнайтед» за миллион фунтов.
Когда М Ю первый раз приехал с Кантоной в Лидс, французу не понравилось, как его встретила публика, и он плюнул в одного из местных болельщиков. Плевок обошелся ему в тысячу фунтов штрафа. В матче с «Галатасараем» осенью 1993-го, в котором манкунианцы не смогли выиграть и попасть в Лигу чемпионов. Кантона обрушился с руганью на судью Ротлисбергера, показавшего ему красную карточку, и получил четырехматчевую дисквалификацию от УЕФА.
В марте 1994 года он вдавил шипы своих бутс в тело соперника из «Суиндона» Джона Монкура, наступив на него, причем, как казалось, намеренно, всей своей внушительной массой. В июле того же года, работая на чемпионате мира в США в качестве телекомментатора, он избил работника пресс-службы «Роуз Боул». В августе очень грубо, прямыми ногами вперед, атаковал защитника «Глазго Рейнджере» Прессли. И хотя тот поединок был товарищеским, его снова дисквалифицировали натри матча.
Ну а потом последовал тот знаменитый январский 1995 года бросок в стиле кунг-фу, о котором говорилось вначале. Не дожидаясь разбирательства этого инцидента Английской ассоциацией, МЮ отстранил Кантону от игр до конца сезона. Мера была суровой, но ассоциация не согласилась с ней, продлив дисквалификацию до 30 сентября. Таким образом, Кантона отлучался от футбола более чем на восемь месяцев и попутно еще был приговорен к 10 тысячам фунтов штрафа и 120 часам общественно полезных исправительных работ. Он отрабатывает эти часы, тренируя детскую команду, которая под его руководством выигрывает и чемпионат и кубок в своей возрастной категории.
Вынужденный отдых от футбола Кантона отправился проводить вместе с семьей в Гваделупу. Про него пели частушки: «Перед отплытьем в Гваделупу Эрик показывал ...манеры, но потерял он чувство меры, и выходило очень глупо». Там, на Антильском острове, вновь не обошлось без эксцессов: Кантона как следует прошелся по физиономии дотошного тележурналиста, который пытался снять его, развлекающегося, на камеру.
В те годы французские журналисты придумали два неологизма, производные от фамилий двух популярных нападающих, — «папинады» и «кантонады». Первый из них означал акробатические удары, с помощью которых Жан-Пьер Папен часто поражал ворота соперников. «Кантонадами» же именовали фирменные удары Кантоны — кулаком в челюсть или ногой в пах.
Кантономания
На протяжении последнего семилетия своей карьеры Кантона представлял собой безотказно действующий счастливый талисман:
клубы, где он играл, неизменно становились чемпионами. За одним-единственным исключением — сезона 1994/95 года, когда он, отлученный от футбола, не имел возможности помочь МЮ на второй половине дистанции. И команда на глазах сникла, уступив лидерство, а затем и чемпионство «Блэкберну».
И это было, конечно, не просто совпадение. Оборотной стороной хулиганства Кантоны были ярко выраженные лидерские качества, воля к победе и взрывной темперамент. Со временем он научился давать выход своей неуемной энергии больше в мирных целях, и тогда «Манчестер Юнайтед», где он «созрел», стал поистине непобедим. Именно с его появления начался тот впечатляющий цикл «Красных дьяволов», который продолжается поныне, — 7 чемпионских титулов за 9 лет. До Кантоны МЮ не брал «золото» целых 26 лет.
Особенно весом был вклад Кантоны в победу 1996 года. На финишной прямой был такой отрезок, когда МЮ выиграл шесть матчей подряд с одним и тем же счетом — 1:0, и все шесть раз гол забивал Кантона! В результате манкунианцы обогнали оторвавшийся было от всех на приличную дистанцию «Ньюкасл», выдержали конкуренцию со стороны «Ливерпуля» и пришли к финишу первым. А Эрика номинировали как лучшего футболиста сезона в Премьер-лиге.
Тогда же достигла наивысшего всплеска охватившая Манчестер кантономания. Город сходил по нему с ума. Любимым лозунгом фанатов было «О! А! Кан-то-на!» В огромных количествах скупались футболки с его седьмым номером. Алекс Фергюсон признавался, что Кантона — лучшее приобретение в его жизни. Дэвид Бекхэм говорил, что готов часами наблюдать за его игрой и, будь он болельщиком, платил бы деньги даже зато, чтобы смотреть, как он тренируется. В Музее мадам Тюссо была выставлена его восковая фигура, благодаря чему за год музей посетило на350 тысяч человек больше, чем прежде.
Невероятно, но, когда клубный журнал МЮ решил провести опрос болельщиков, кого они считают величайшим игроком в истории клуба. Кантона опередил всех, включая и Бобби Чарльтона, и Джорджа Беста!
Гол жизни
И в такой момент всеобщего обожания и поклонения, оказываемых его особе, тренер сборной Франции Эме Жаке отказался взять Кантону на чемпионат Европы. Для всех это было подобно шоку. Поступок Жаке, который поставил крест также на других прославленных игроках — Папене, Жиноле, — не поддавался осмыслению. Без Кантоны трехцветные дошли до полуфинала, но игру показали довольно убогую.
За пару месяцев до Евро-96 Канто снялся в известном рекламном ролике под названием «Зло», который изрядно намозолил глаза всем, кто смотрел матчи чемпионата по телевидению. Ролик, представлявший собой новое слово в спортивной рекламе, был снят настолько художественно, что был удостоен международной премии Clio Gold Awards. Даже чересчур художественно, поскольку в ряде стран сочли, что Зло показано уж слишком злым, и показ запретили. Создатели клипа, рассчитывая, что Кантона станет одним из главных действующих лиц Евро так оно, по идее, и должно было быть), отвели ему главную роль. После виртуозных подкатов Мальдини, изысканных трюков Роналдо, удара через себя Брулина мяч попал к Кантоне, который могучим ударом сразил «мировое зло» наповал. А потом поднял воротник рубашки, в соответствии со своим стилем ношения формы, и хмуро, по-терминаторски, пробурчал: «О ревуар!»
Это был самый запоминающийся «гол» Кантоны в его карьере. И, может быть, ему не стоило его забивать. «Зло» отомстило ему тем, что он не попал на чемпионат Европы. Как отомстило потом Эдгару Давидсу, главному борцу против «мирового зла» во второй серии клипа—проигранным Евро-2000, допинговой дисквалификацией, непопаданием на ЧМ-2002. В борьбе с темными силами надо быть осмотрительнее...
Никто не ожидал, что Кантона так рано — в 31 год — оставит футбол. Разумных предпосылок для этого вроде бы не было. Но в этом он весь — гораздый на необычные поступки. При всей своей внешней мужиковатости он не чужд внутренней утонченности. Увлекается классической живописью, театром (еще в бытность футболистом приобрел в одном из парижских театров права на постановку спектакля «Кто боится Вирджинии Вульф»?). Журналистов он иногда озадачивал нестандартными, поэтическими ответами на стандартные, прозаические вопросы. «When seagulls follow the trawler, it is because they think that sardines will be thrown into the sea» (Когда чайки преследуют траулер, они думают, что сардины выбросят в море) — такую фразу он произнес, выходя из зала суда, разбиравшего дело о его нападении на фаната Симмонза. Для всех так и осталось загадкой, что же, собственно, он имел в виду.
За годы, что прошли после его ухода из большого футбола, Кантона снялся в нескольких фильмах и нашел себя в его пляжном варианте, выполняя роль главного пропагандиста игры, которая может быть допущена на Олимпийские игры 2008 года.
And07, не за что, я о половине выходок, описанных здесь и не слышал даже раньше... _________________ «Ne jamais perdre sa passion! Ou s’en éloigner vite, Eric Cantona»
Уже сам заголовок, составленный из английских и французских понятий - нонсенс. Историческая вражда наций, живущих по обе стороны Ла-Манша, проявляется даже в поговорках.
И все же, год назад гордые бритты и задиристые галлы дружно проливали слезы по одному и тому же поводу: в мае 1997 года, приведя футбольный клуб «Манчестер юнайтед» к четвертой за последние пять лет победе в национальном первенстве, француз Эрик Кантона публично объявил, что вешает свои бутсы на гвоздь.
И сразу же град вопросов: как, почему, навсегда ли? И Кантона стал отвечать. В самых различных изданиях рассказывал свою, как он неизменно выражался, love story (историю любви) к клубу «Манчестер юнайтед», в частности, и к футболу вообще. Впрочем, не только к ним...
«У меня всегда были идолы, которыми я восхищался и восхищаюсь, - в музыке, футболе, литературе и во многих других областях», - признается Эрик и называет этих идолов: лидера рок-группы «The Doors», гремевшей в 60-е годы, Джима Моррисона, французского поэта прошлого века Артюра Рембо - гения, родоначальника символизма и авантюриста по натуре, французского же шансонье-анархиста Лео Ферре, двух американских кинозвезд - состарившегося Марлона Брандо и еще полного жизни Микки Рурка, который вообще уже давно в друзьях с Кантоной, дает ему уроки актерского мастерства.
Подбор идолов странен лишь на первый взгляд. Все они, считает Кантона, - люди ломкие и хрупкие, но одновременно сильные и не поддающиеся чужому влиянию. «Именно такие, - заключает Эрик, - дают тебе возможность не ощущать себя одиноким в обществе, помешавшемся на деньгах».
Весьма возможно, что это и так. Во всяком случае, для Кантоны. Тем интереснее познакомиться с его жизнью - от марсельского детства до первого международного матча в составе сборной Франции 12 августа 1987 года в Западном Берлине против команды ФРГ (французы проиграли 1:2, но гол немцам забил Кантона) - и дальше, к десяткам красивейших голов и сотням изумительных голевых передач ради славы "Манчестер юнайтед", а потом к той идиотской истории с избиением болельщика 25 января 1995 года, после чего он на восемь месяцев был отлучен от футбола.
Итак, кто он, Эрик Кантона?
В июльском номере английского журнала «Хелло!» за 1996 год в связи с 30-летием футболиста был дан подробнейший портрет семейства Кантона на фоне фамильного альпийского поместья в местечке Кайоль, неподалеку от Марселя. Рассказывалось о родителях - папе Альбере и маме Элеоноре, братьях Жоэле, Жане-Мари и их семьях, о жене Эрика - Изабель, их сыне Рафаэле и дочке Жозефине.
Эрик называет своих родителей «богатыми людьми», что вызывает удивление, если учесть, что отец его в прошлом - медицинский работник отнюдь не высокого ранга, а мать -и вовсе швея. Но рассказчик тут же поправляется: под богатством он разумеет не деньги и не предметы роскоши, а совсем другие ценности. «Я родился 24 мая 1966 года, оказавшись через три года после Жана-Мари и за полтора до Жоэля в «ковчеге» семейства Кантона, - рассказывает Эрик. - Не могу подыскать иного слова, чем «ковчег», для описания дома своего детства. Ковчег - дом, где многочисленные родственники - отец, мать, дети, дедушки, бабушки -живут вместе, одной семьей».
Дом стоит на высокой горе, хорошо видной из Марселя. Сегодня туда любят выезжать на пикники местные жители. А когда-то на вершине была лишь пещера. В годы войны немцы использовали ее для своего наблюдательного пункта, а холодной зимой 1955 года сюда случайно забрела торговка мелким товаром Люсьена, бабка нашего героя, которая затем привела на гору своего мужа Жозефа и сына Альбера. Бездомное семейство провело в этой норе площадью девять квадратных метров с занавеской вместо двери всю жуткую снежную зиму, а весной Жозеф Кантона, каменщик по профессии, принялся строить дом. Уже давно он превратился в уютное фамильное гнездо, причем сохранилась и пещерка - там теперь спаленка.
Дед Жозеф приехал в Марсель с родителями, покинувшими итальянский остров Сардиния, и по-французски научился говорить лишь в зрелом возрасте. А дед по материнской линии, Педро Раурих, был испанцем. Тяжело раненный во время гражданской войны 30-летний офицер республиканской армии вместе со своей 17-летней невестой Пакитой вынужден был бежать от фалангистов во Францию, где долгое время провел в концлагере для интернированных, и лишь после войны осел в Марселе. Смерти Франко он так и не дождался и повидать своих родителей в Испании не смог.
Но все эти печальные семейные предания вряд ли отравляли жизнь маленького Эрика Кантоны, выросшего на солнечных улицах Марселя, среди запахов моря, раскаленного камня и южной сосны пинии. «Мой старт в большую жизнь, - говорит он, - совпал со многими событиями».
На стадионе «Уэмбли» Англия выигрывает чемпионат мира. 30 июля 1966 года перед 100 тысячами зрителей островитяне со счетом 4:2 побеждают Западную Германию, причем Херст забивает три гола, и Лондон, вся Англия празднуют победу.
А «Битлы», уже покинувшие клуб «Каверн» в Ливерпуле, где в кварталах из красного кирпича начиналась их карьера, создали песенку «Писака», которая стала хитом, обошедшим весь мир.
А маленькая девочка Изабель, которая через 20 лет станет его женой, еще бегает где-то по солнечным уголкам города Оранж.
Сейчас Эрик говорит, что «помимо ощущения солнца, главным воспоминанием детства было чувство счастья, приносимое спортом». Увлечение футболом продолжалось и в начальной, и в средней школах, но настоящее его открытие состоялось («как у великих Жана Тигана и Роже Жува еще до меня») в спортклубе Кайоля, где была хорошо известная команда юниоров , и где тренировались мальчишки в возрасте от 5 до 15 лет.
В кайольской команде Эрика поначалу поставили в ворота, чему немало способствовал отец, сам всегда игравший голкипера в любительских командах. Но и позже, когда сын стал полевым игроком, форвардом, Альбер Кантона продолжал заниматься его футбольным образованием. Вообще у отца, отмечает сын, - три страсти: охота, живопись и футбол. Первое и второе увлечения давали ему возможность вырваться из серых будней в мир природы Прованса, воспетой тончайшим прозаиком Альфонсом Доде, изумительным поэтом Мистралем.
Что же касается футбола, то здесь Альбер Кантона не отказывал себе в удовольствии регулярно читать лекции своему среднему отпрыску, наиболее одаренному в спортивном плане:
«Ничего нет проще футбола. Оглядись перед тем, как получить и отдать мяч, и всегда помни, что сам он движется гораздо быстрее, чем если ты ведешь его.
Нет ничего глупее футболиста, убежденного, что он более необходим для игры, чем мяч. Вместо того, чтобы носиться с мячом, заставь его делать всю работу. Все делай толково и быстро - и ты будешь лучшим на поле!».
Летом 1978 года Эрик мог считать, что он и впрямь стал лучшим. Команда «Кольты Кайоля», в которой он играл со своими друзьями Гальтье, Фальзоном, Бертоли, выиграла Кубок Прованса. Теперь следовало присоединить к кубку и первенство, если свести вничью финальную игру с командой «Виво-Маронье». Несмотря на большое преимущество, «Кольты» проигрывали 0:1, и до конца оставалось пять минут. Получив удачный пас и рванувшись к воротом противника, Эрик, разумеется, не видел на трибунах самого шумного и взволнованного своего болельщика, который, заслонив глаза от солнца неизменным огромным зонтиком, не спускал глаз с его, Эрика, дриблинга. Болельщиком была бабушка Люсьена.
Под ее гипнотическим, пристальным взглядом внук обвел полдюжины соперников, вышел на ворота, гол был неминуем, и он принес бы не только ничью, но и победу в чемпионате Прованса. Но раздался свисток, судья остановил игру. У Эрика Кантоны развязался шнурок на бутсе, а правила категорически запрещают игру в такой обуви. Слезам в раздевалке не было конца...
К тому времени в списке идолов Эрика появилось много новых имен. Неескенс, Кройф, Репп, Хаан своей живой, элегантной игрой и необычным видом - волосами до плеч - восхищали французского мальчишку. Эрик отчаянно болел за сборную Нидерландов на чемпионате мира 1974 года, на Олимпийском стадионе Мюнхена, ревевшем от восторга, но голландцы со счетом 1:2 уступили Брейтнеру, Майеру, Беккенбауэру и их товарищам по сборной ФРГ. Он назвал проигрыш своих любимцев «черным предательством судьбы», но эта история повторилась и четыре года спустя в Буэнос-Айресе, где Кройф и его партнеры уступили в финале мирового первенства аргентинцам. Любовь юного марсельца к далеким прекрасным голландцам была по-прежнему так велика, что он признается и в собственном «черном национальном предательстве»: в 1982 году он «почти желал» голландцам победы в их матче против сборной Франции на парижском стадионе «Парк де Пренс».
Меж тем спортивная судьба Эрика Кантоны все более определялась двумя людьми. Одним из них по-прежнему был отец, раскрывавший перед сыном не только психологию футбола, но и тайны изобразительного искусства на примере полотен Ван-Гога; другим был Селестэн Оливе, член французской сборной на чемпионате мира 1958 года в Швеции, а теперь преподаватель спорта в средней школе города Мазарг. Кстати, замечает Эрик, «этот тренер считал, что моя сила, если можно так сказать, заключается отнюдь не только в футболе, ибо я способен и на многое другое».
Но пока что Эрику Кантоне исполнилось 14, а в этом возрасте способная молодежь уже рекрутируется во Франции футбольными клубами. Уезжать из Марселя, покидать этот искрящийся весельем город, теплое, ласковое море и душистые холмы Прованса? Это казалось невозможным, но ... «передо мной лежала футбольная карта Европы. И рано или поздно мне бы пришлось делать выбор между своим занятием и родным городом».
В 1981 году он принял первое решение на сей счет, поддержанное и Селестэном Оливе, - податься в футбольный клуб Ниццы, благо это было совсем недалеко от Марселя. Да и льстило юному сердцу играть за клуб, который был прославлен такими именами, как Жув и Каталински.
Эрик вернулся из Ниццы домой в страшном разочаровании. В тамошнем клубе ему даже не выдали спортивную форму, посоветовав купить всю экипировку за свои деньги. Юная звезда обозлилась и отправилась искать счастья в городок Осер - это в Бургундии, в шестистах с лишним километрах к северу от Марселя. После месячного пребывания в Осере он вернулся на каникулы домой с сумками, полными всякой спортивной одежды и обуви, обласканный тренерами Сержем Дюбором и Ги Ру, и решивший связать свою судьбу с бургундским клубом.
Ги Ру («история французского футбола засвидетельствовала, что это очень умный, проницательный тренер») дал марсельцу две недели на обдумывание, и когда Эрик отворил двери родного дома, когда сообщил близким о желании перебраться на север, в Осер, его собственное твердое решение на сей счет заколебалось. «И все же я знал, что должен покинуть отчий дом. Вы прекрасно знаете, - говорил я домашним, - что большинство футболистов со средиземноморского побережья не смогли показать того, на что способны, пока не уехали из дому. Мне нужен успех. А чтобы достичь его, я должен рискнуть». И, отпраздновав в кругу семьи свой 15-й день рождения, Эрик Кантона отбыл в Осер, чтобы приступить к плановым тренировкам.
Но пуповина не отрезается так легко, как в младенчестве. Все было ему внове тем летом 1981-го - раздевалки на стадионе, общежитие, реплики товарищей по команде и менеджеров клуба, и дедов дом в Кайоле то и дело вставал перед глазами: и охота с отцом ранним утром на вальдшнепов, когда природа только просыпается, и ее нарушают лишь шаги охотников, дыхание собак и рвущие воздух выстрелы.
«Но все же я оставил охоту. Как и наши мальчишеские соревнования по плаванию - все, все я покинул. Хотя был убежден, что в один прекрасный день вернусь и приведу толпы болельщиков на трибуны марсельского стадиона, где появился много лет тому назад, сидя на плечах своего отца. Моя жизнь теперь мчалась от одной вершины к другой. Всего несколько недель назад меня включили в число 15 французских школьников, кому было разрешено время от времени участвовать в тренировке вместе с лучшими футболистами первой лиги. Теперь я вспоминаю, что моя тогдашняя радость от стремительной карьеры в Осере никоим образом не связывалась с деньгами. Как я был горд, что могу участвовать в играх на первенство Франции!».
После того, как «Осер» завершил свой первый сезон в высшей лиге, тренер Ги Ру мог лишь радоваться тому, что пригласил в команду поляка Шармаха - отличного игрока, уравновешенного и скромного, который внес едва ли не наибольший вклад в то, что «Осер» остался в лиге. Эрик со своими друзьями Марком Савро, Патриком Монье, Эриком Дюраном прекрасно понимали, что им предстоит пройти тяжелый путь прежде, чем они смогут играть так, как Шармах. Увы, никто из них так и не заиграл в большом футболе, только Кантона.
Тренер Ги Ру считал, что тренировочные битвы между молодыми игроками клуба и зубрами из основного состава поднимают тонус у тех и у других, позволяя выявить одного-двух восходящих футболистов. «Весной 1982-го я вышел на поле в таком матче против звезд вроде Шармаха, Гаранда и Батса. Меня выпустили во втором тайме, и я постарался хорошо отыграть. Но я напоролся на защитника Люсьена Дени, который был на 15 лет старше, он бил и провоцировал меня при любой возможности. Хотя товарищи по команде объяснили ему, что это мой дебют, и что я просто хочу показать все, на что способен. Но Люсьен не унимался, и тогда я ответил ему жестокостью и очень удивился, увидав , что Ги Ру доволен моим ответом.
Мне не было еще и 16-ти, но я был принят в резерв клуба. Жизнь была прекрасна».
Дальше карьера Эрика помчалась еще быстрее. В конце 1982 года он попал в молодежную сборную Франции. Еще раньше он оказался в одной и той же лионской гостинице вместе с национальной командой страны, которая играла отборочный матч с Болгарией, а Кантона и другие юниоры вышли перед этим на поле в товарищеском состязании со швейцарцами. Они выиграли, и Кантона забил третий, решающий гол.
Серьезные перемены в жизни нашего героя продолжались. Из Виши в Осер перевелся футболист Бернар Ферре по прозвищу Нино. Они с Эриком подружились, но дело, собственно, не столько в Нино, сколько в его сестре Изабель, студентке университета Экс-ан-Прованс, которая вслед за братом приехала в Бургундию, а еще точнее - в знаменитый винодельческий район Шабли, чтобы готовиться к экзаменам. Как шла эта подготовка, неизвестно, но факт, что знакомство Эрика и Изабель состоялось. Ему было 17, ей - 20.
Вторым событием был призыв «под знамена». Военная служба во Франции обязательна по достижении 18-летнего возраста и продолжается один год. Ги Ру, ярый пацифист по натуре, предложил Эрику отслужить без всякой отсрочки, чтобы после этого опять «заняться делом». В местечке Фонтебло под Парижем был расквартирован знаменитый в стране Жуанвильский батальон, куда, как и в наш ЦСКА (но лишь на время воинской службы), собирают всю спортивную элиту. Туда и попали Нино с Эриком.
За год, по словам самого Кантоны, ребята отъелись, отоспались и накатались с футбольными матчами не только по Франции, но и за рубежом. Побывали в Африке, в Габоне, но два матча с местными виртуозами выиграли еле-еле, поскольку «мы были молоды, а вечера в Либревиле длинны и теплы, и не хотелось нам спать в отеле, а хотелось познакомиться с ночной жизнью города».
Надо сказать, что, вернувшись из «военного» футбола в «гражданский», Кантона далеко не сразу входит в привычный режим. Выражения типа «спортивный образ жизни» не из его словаря. 28 мая 1985 года «Осер» играет в Страсбурге с местным клубом отборочный матч за выход в розыгрыш Кубка европейских чемпионов. После первого тайма мечта Ги Ру пройти соперника представлялась малореальной: «Страсбург» ведет 1:0, хотя «Осер» устроила бы и ничья.
За несколько минут до конца Кантона получает мяч. Волнение? Да никакого! Он уверен в себе. Удар с 25 метров в правый верхний угол. Гол! «Осер» получил то, чего хотел. «А минувшей ночью, - простодушно хмыкает рассказчик, - мы с Нино вернулись в наш отель в четыре часа утра. Думайте, что хотите...».
Все же у него хватило ума и воли сказать: «Хватит! Если такой образ жизни затянется, то успеха не видать!». Тем более, что Ги Ру сообщил о своем намерении поставить Эрика на следующий сезон в первую команду клуба.
Решил остепениться и Бернар Ферре (Нино). На его-то свадьбе и произошла вторая встреча Эрика с Изабель Ферре. Студентка-филолог самым решительным образом изменила легкомысленного футболиста из Осера. «Во всяком случае, моя богемная жизнь закончилась», - со вздохом признается он.
В 1992 году Эрик Кантона с помощью спортивного тележурналиста
Пьера-Луи Басса выпустил автобиографическую книжку
«Мечта скромная и безумная», в которой рассказал о следующем
этапе своей карьеры - выходе в Большой футбол.
Впрочем, начиналось все с неудачного старта в сезоне
1985 года, когда грипп надолго уложил Эрика в постель,
и вместо него за «Осер» сначала против «Ниццы»,
затем против «Милана» играл способный форвард Роже Боли
- брат известного защитника французской сборной Базиля Боли.
Кантона уже начал нервничать, оказавшись на скамейке запасных, но тут его команда с треском (0:3) продула тому же «Милану» отборочный матч за Кубок УЕФА, и то ли по этой причине, то ли по какой-то иной тренер Ги Ру вдруг обратился к своему подопечному с вопросом - не хотел бы тот поиграть до конца сезона в городке Мартиг, чтобы помочь тамошнему клубу?
Эрик поморщился: избрать для своего первого профессионального контракта слабенькую команду «Мартиг», выступающую во второй лиге, ему совсем не улыбалось. Тренер продолжал уговаривать: мол, всего до конца сезона, да и вообще надо просто протянуть руку помощи товарищам, «и вдруг перед моим мысленным взором возник образ Изабель. Предлагая отправиться в Мартиг, чтобы, как он говорил, «глотнуть свежего воздуха», мой тренер на самом деле давал мне возможность воссоединиться с любимой девушкой, которая по-прежнему жила в Экс-ан-Провансе. Спасибо вам, Ги Ру!».
Собственно говоря, Кантоне достаточно было взглянуть на карту юга Франции, чтобы представить себе не только Изабель Ферре, но и некий равносторонний треугольник, на вершинах которого находились родной Марсель, место работы - Мартиг и желанный Экс-ан-Прованс, причем совсем рядом друг от друга. Стоит еще раз напомнить, что Осер и вообще Бургундия - это километров 650 к северу от средиземноморского побережья. Так что суровый Ги Ру, которого недруги называли не иначе, как «барышником», дал Эрику и Изабель «зеленый свет» для соединения их судеб.
Кантона: «Мне было уже 19 , я знал, чего хочу в жизни, и мое отношение к этой юной даме вовсе не было пустой страстишкой. Через несколько недель после свадьбы ее брата Нино, где мы встретились во второй раз, Изабель приехала в Осер и провела полмесяца в моей холостяцкой квартирке. Я, конечно же, не мог забыть ни ее приезд, ни тот момент, когда ее поезд на Марсель уже отходил, а она выскочила из вагона на платформу и осталась у меня еще на два дня».
Поступок Ги Ру был и впрямь необычен. В городе Осер с населением в 50 тысяч он знал буквально каждый закоулок, в случае чего мог сесть на мопед и объехать полдюжины ночных клубов на окраине, чтобы выловить своего загулявшего футболиста. А тут он чуть ли не насильно отправил подопечного на юг, в родные места, да еще к любимой девушке. (Изабель, правда, призналась Эрику, что после возвращения от него домой она получила телефонный звонок от месье Ру, который поинтересовался, насколько серьезны отношения молодых людей.)
Когда же, наконец, 19-летний тугодум сообразил, что клуб «Мартиг» - сам по себе, но что его-то отправляют в Экс-ан-Прованс, он свалил в свой старенький «пежо» одежду, книги и главное богатство - черно-белый телевизор - и рванул на юг. Изабель, уже окончившая университет, снимала крошечную квартирку-студию, в которой теперь поселился и Эрик. Через день он подписал временный контракт с «Мартигом» - до конца сезона. «Мы не купались в деньгах, а просто наслаждались жизнью, радуясь самому нехитрому счастью. Помню, как вызвал всеобщее недоумение, заявив в одном интервью, что деньги не приносят счастья. Очень многим людям такие мысли кажутся более чем странными, но я думаю именно так...».
Кантона вообще часто говорит на эту тему. Через его автобиографические интервью и книги красной нитью проходят рассуждения о том, что подлинного счастья не приносят ни дорогой автомобиль, ни крупный счет в банке, воспоминания о том, что ни ему, ни братьям в детстве не доставалось больших подарков, а если уж родители и шли с такой целью в магазин, то выбирали покупку очень осмотрительно и целенаправленно. В этих мемуарах еще вполне молодого человека немало трогательных деталей: и то, как Эрик, мечтая в детстве заняться подводным плаванием, за неимением акваланга привязывал себе на спину пустые пластиковые бутылки, и то, как он с братьями, играя в Робина Гуда, старательно мастерил себе в лесу лук и стрелы из подручного материала.
Меж тем парочка влюбленных из Экс-ан-Прованса все чаще уезжала куда-нибудь - вдоль моря или в горы, или на карнавал в Ниццу, а на стадионе в городке Мартиг лишь от случая к случаю можно было видеть Эрика Кантону («Ги Ру представлялся мне какой-то смутной тенью вдали, а футбол если и не умер во мне, то заснул крепким сном»).
Тут уж забеспокоился папа - охотник, художник и футболист. Он дал знать тренеру. Но тот успокоил родителя: «В следующем сезоне ваш сын будет снова играть за наш клуб». И Эрик действительно вернулся в Осер. Но не один.
Это была теперь совсем иная жизнь в Осере. Играя за клуб высшей лиги, Кантона, по его словам, чувствовал себя совершенно свободным: он мог после тренировки зарядить свое ружье и отправиться на охоту за вальдшнепами и дикими голубями, мог, наконец, жить в 20 километрах от Осера вместе с Изабель и завести себе кучу собак, о которых они давно мечтали. Кантона подводит под все это теоретическую базу:
«Спортсмену высокого класса требуется постоянно обретать свое душевное равновесие за пределами стадиона. Никто не имеет права судить о том, чем такой человек занимается вне спорта. Жак Анкетиль, один из величайших велогонщиков в истории нашего спорта, мог позволить себе играть в покер или пить шампанское в ночь перед ответственнейшим горным этапом гонки. И хотя, безусловно, это влияло на его здоровье, это же самое не помешало ему пять раз выиграть «Тур де Франс» в 1957-1964 гг. А помимо того он одарил прекрасной мечтой миллионы людей, ожидавших его на обочинах шоссе. Или Марадона, который принимал кокаин далеко от стадиона в Сан-Паулу, где каждое воскресенье после полудня он царил как бог. И потому я считаю, что правосудие, будь то в Италии или Аргентине, не имеет полномочий преподносить уроки добродетели и морали кому бы то ни было. Марадона не должен быть отлучен от футбола, в который он привнес столько красоты».
Согласитесь, размышления не бесспорные. Но это же Кантона!
Кантона вспоминает то лето 1986-го как самое прекрасное время. Когда по субботам он выходил на игру, а остальные дни жил в свое удовольствие. Иногда оно выражалось в странных экспериментах над самим собой.
Перед матчем с командой города Бреста на первенство Франции футболисты «Осера» приехали на атлантическое взморье. В гостинице с командой жил их собственный парикмахер. К нему-то и обратился Кантона с просьбой обрить его голову «под нуль»: «Захотелось собственной кожей почувствовать прохладу дождя и свежесть морского ветра». Это было в пять вечера. Перед самым выходом на поле. Даже уравновешенный Ги Ру не выдержал и в панике позвонил Изабель: «У него башка лысая как яйцо!». У Изабель хватило юмора, чтобы воспринять случившееся как мелкое сумасбродство, а у товарищей по команде - чтобы выиграть у соперника, не теряя силы на хохот. Зато в прессе царил неописуемый ажиотаж, газеты писали, что «в Бургундии появился «снежный человек», а Эрик возражал, утверждая, что подлинный «йети» лохмат, но не лыс.В конце 1986 года Кантона впервые добился и международного признания, выступая на европейском первенстве в составе сборной юниоров Франции (игроки моложе 21 года). В октябре они выиграли в Гавре у команды СССР со счетом 2:1, причем оба гола забил Кантона. Далее предстоял полуфинальный матч в английском городе Хайбери, который, правда, принес ничью - 2:2 (героями проявили себя Стефан Пай и Эрик Кантона), но, учитывая победу в первой игре - 4:2, французы вышли в финал.
Одновременно вся спортивная пресса писала, что Кантона вот-вот уйдет из «Осера». Он и впрямь подумывал об этом, причем к такому решению его подтолкнуло блестящее выступление в Англии: французы сделали ничью, несмотря на проливной дождь, раскисшее поле, ярость британских болельщиков и, наконец, даже на то, что «трехцветных» привезли на игру всего за 45 минут до ее начала.
Так что, с одной стороны, была слава после выступлений в составе юниорской сборной и даже первой национальной команды Франции (именно Кантона размочил сухой счет 2:0 в ее игре против сборной ФРГ в Западном Берлине 12 августа 1987 г.), а, с другой стороны, родной «Осер» в последнее время играл неважно, в частности, был выбит «Лиллем» из четвертушки на Кубок Франции. Ги Ру успокаивал Эрика, уверял, что игра «Осера» наладится, но «лысый как яйцо» явно тяготился своим положением.
Один из его лучших друзей в «Осере» Паскаль Планк посоветовал найти хорошего агента. Таким оказался Ален Мильяччо. Он быстро понял, чего хочет амбициозная и талантливая, но неискушенная в спортивном бизнесе футбольная звезда 22 лет, и к июню 1988 года представил на выбор целый список клубов. Итальянцев они отмели сразу, ибо их стиль «катеначо» (жесткой обороны) решительно не нравился агрессивному Эрику. В итоге просеивания на дне решета остались две команды: марсельский «Олимпик» и парижский «Матра-Рэсинг».
В течение трех недель предстояло сделать выбор. Или вернуться в юность, в родной город, к близким, или же сказать «да» клубу с растущей славой и большими перспективами. Как уже бывало в прошлом, Кантона отправился к своему экстрасенсу. Тот посоветовал не подписывать контракт с Марселем, как, впрочем, и с любым другим французским клубом, а искать счастья на туманном Альбионе. Видно, что «психоаналитик» не был полным шарлатаном!
Но так или иначе, а Кантона все же думал о Марселе. К тому времени «Олимпик» восстановил свою былую славу, вернувшись после четырехлетнего отсутствия в высшую лигу. Его штаб-квартира на марсельском бульваре Мишле вновь приобрела черты солидного офиса, куда стучались и менеджеры, и футболисты. За пару лет до того контроль над «Олимпиком» перешел в руки Бернара Тапи - он станет и депутатом Национального собрания Франции, и министром, но затем этот нечистый на руку бизнесмен попадет под суд и даже окажется в кутузке. Пока же Эрик очарован Бернаром Тапи. Тот присылает к молодой звезде своего эмиссара, тренера клуба Жерара Банида, а затем и сам наведывается в Осер для более близкого знакомства с Кантоной.
Тот польщен, но окончательное решение еще не принято. Впрочем, Эрик колеблется не из-за денег (и тот, и другой клуб готовы платить ему жалование, которое раз в 20 превышает нынешнее) - он хочет «вернее определить свое новое направление». И с этой целью отправляется в Париж для встречи с менеджером «Матра-Рэсинга» Жаном-Люком Лагардером.
«В тот вечер, - вспоминает Кантона, - мы не теряли времени на разговоры о погоде. Лагардеру не терпелось изложить передо мною свои планы развития клуба, и потому он пригласил меня к себе домой на обед. Более трех часов он рассказывал, чего ожидает от меня. И я был поражен, как досконально он знает весь мой жизненный и спортивный путь. Когда мы вошли в гостиную, я увидел на стене знаменитую картину Миро, одного из моих любимейших живописцев. Я все никак не мог поверить, что полотно перед моими глазами -подлинник. А Лагардер подарил мне монографии о Пикассо и Миро, да еще копию с того оригинала, который висел на стене.
На улице, садясь в такси, я попытался привести в порядок свои мысли. Откладывать было нельзя, на следующее утро, не позже 11.30, я должен был сделать выбор, а я все еще ума не мог приложить, куда же мне податься. В гостиничном баре я наткнулся на Алена Мильяччо и пожаловался, что никак не могу сделать выбор. Впрочем, сила убеждения, продемонстрированная Лагардером, уже почти победила меня. Ален же посоветовал пойти и выспаться. Я так и сделал. А наутро решил ехать в Марсель».
Мильяччо позвонил менеджеру «Олимпика» Жану-Пьеру Бернесу, отвечавшему за контракты клуба, и тот этим же утром устроил Эрику встречу с Тапи в его приватном отеле. И когда он уже занес ручку над договором, чтобы подписать все его многочисленные страницы, телефон в офисе Тапи, звонивший без конца, затрещал снова - на сей раз хотели поговорить с Кантоной. Звонок был от доверенного лица самого Сильвио Берлускони, хозяина могущественного «Милана». Эрику стало как-то не по себе. Но он уже не мог изменить решение.
Итак, Кантона надел летом 1988 года белую майку с эмблемой марсельского клуба. Это отнюдь не возбраняло ему продолжать выступления в составе юниорской сборной, которая в октябре выиграла со счетом 3:0 у греков и стала чемпионом Европы. Однако Эрика уже не было в рядах французских юниоров: тренер команды Анри Мишель на год отлучил от сборной молодого нахала, позволившего себе публично и весьма нелицеприятно высказаться о некоторых действиях и решениях месье Мишеля.
То, что французы именуют «enfant terrible» («ужасный ребенок»), начало вопить в полный голос.
«Выбор таков: или Мишель, или я. Хотел бы во всеуслышание заявить, что считаю его одним из самых некомпетентных менеджеров в мировом футболе. Я недалек от мысли назвать его «мешком дерьма»!».
Эти слова, произнесенные 20 августа 1988 года 22-летним футболистом в адрес руководителя национальной сборной Франции, стали объявлением войны. Нетрудно догадаться, что в ней Анри Мишель имел куда больше сторонников, нежели Эрик Кантона. Но последний уверен в своей правоте и сегодня, почти десять лет спустя.
Он отнюдь не отрицает того, что Анри Мишель, выступавший в 60-е годы за клуб «Нант», был отличным футболистом. Однако на посту менеджера команды, тем более - национальной сборной, Мишель, по мнению Кантоны, проявил себя самым скверным образом, ибо, в силу своего профессионального неумения, слишком прислушивался к комментариям спортивной печати и прочих «доброхотов» и за два года привел своих первоклассных футболистов в крайне нервное состояние. Кантона убежден, что его товарищи по сборной разделяли оценку, данную им менеджеру, но долгие годы, проведенные в детских спортшколах, армейских тренировочных центрах и командах высшей лиги, приучили их к железному правилу: не влезать со своим мнением.
Надо признать, что в 1988-м французская сборная под руководством Анри Мишеля играла из рук вон плохо, не попав ни на «Европу-88», ни на мировой чемпионат.
Меж тем Эрик Кантона, надевший белую майку с эмблемой марсельского «Олимпика», весьма успешно выступал за клуб родного города: первый мяч он, по иронии судьбы, забил 17 августа в ворота того самого «Матра-Рэсинга», с которым недавно вел переговоры в Париже, а 20 августа своим голом внес лепту в яркую победу «Олимпика» над «Страсбургом». Но тренер национальной сборной Анри Мишель именно в тот день заявил журналистам, что «Эрик сейчас далеко не в лучшей форме, и потому не включен в команду на отборочную игру с Чехословакией». Вот тогда-то Кантона и взорвался!
Все газеты и телеэкраны Франции обошло изображение мрачной физиономии футболиста с краткой надписью: «Мешок дерьма». И Кантона немного запаниковал от этого бумеранга. Он даже попытался объясниться с Мишелем, извинился перед ним, сообщив, что был движим исключительно чувством тревоги за судьбу французского футбола, однако 9 сентября 1988 года дисциплинарная комиссия федерации лишила его на год права выступать за национальную сборную. Малое утешение Эрику принесло через полтора месяца падение его врага: Анри Мишеля отстранили от руководства «трехцветными».
Но Эрик Кантона не был бы самим собою, если бы вскоре после этого не ухитрился нажить себе нового мучителя. «Игрок, который швыряет на землю футболку с эмблемой своего клуба, даже если в этом матче он забил три мяча, должен быть подвергнут наказанию, ибо не этого мы ожидаем от спорта. Такое поведение не отвечает моим представлениям ни о футболе вообще, ни об игре марсельского «Олимпика», в частности».
Эти слова произнес 30 января 1989 года хозяин клуба Бернар Тапи. Именно в тот день на стадионе города Седан марсельцы играли товарищеский матч с московским «Торпедо» (сбор от него шел в фонд помощи Армении, пострадавшей от землетрясения). И чем-то раздосадованный Кантона шваркнул в сердцах о землю свою футболку. Телевизионщики сразу же впились своими камерами в полуголого форварда, публика засвистела, а Кантона опять принялся оправдываться: «Мне говорят, что такими поступками я подаю дурной пример молодежи, а я считаю, что вообще не обязан кого-то воспитывать, поскольку каждый человек должен сам вырабатывать для себя жизненные принципы и ориентиры».
Так к облику «дурного дитяти» добавилась еще одна черточка, и ведущая спортивная газета «Экип» написала, как припечатала: «Этим жестом Кантона практически потопил себя», а президент марсельского «Олимпика» Бернар Тапи публично высказал желание отправить Эрика на лечение в психиатрическую больницу.
Тот же продолжал и продолжает до сих пор отбиваться: «Этот жест - естественное выражение моей личности, и я отвечаю за него. От человека, который жаждет нравиться любой ценой, требуется умение скрывать от посторонних некоторые несимпатичные качества. Короче, нужен особый талант, чтобы нравиться всем. У меня такого таланта нет. И, с точки зрения моих критиков, у меня есть еще один чудовищный недостаток: я не придаю значения тому, что говорят обо мне люди. Огромное удовольствие доставляют мне собственные ощущения. Сознание того, что я отыграл хороший матч, а не то, что скажут об этом другие».
После скандала в «Олимпике» Кантона решил отправиться в Барселону, чтобы излить душу своему другу Мишелю Пинеда, выступавшему за клуб «Сантандер». А через две недели неугомонный Кантона уже вновь паковал чемоданы, чтобы лететь в Бордо и играть там до конца сезона 1988-89 года. В аэропорту его встречал земляк из Кайоля, бывший игрок клубов Марселя, Ниццы и сборной страны Жан Тигана. За «Бордо» Кантона вышел на поле 11 раз, забив 6 мячей. А очередной сезон был вновь начат на юге - в городе Монпелье за тамошний одноименный клуб. Впрочем, и туда за Эриком потянулся хвост слухов, на этот раз уже из Бордо. Там Кантона пропустил однажды тренировку - из-за сердечного приступа у его любимого пса Бальрина, которому не смогли вовремя оказать ветеринарную помощь, и тот погиб. Уже подписав с Эриком контракт, тренер «Монпелье» Луи Николлэн осторожно спросил: «Ты будешь ходить вместе со всеми на тренировки? А то мне говорили, что в Бордо ты их регулярно пропускал».
Тем не менее, с Эриком и еще одним новым нападающим - Стефаном Пайем - в городе Монпелье и его клубе связывались большие надежды. Считалось, что «Монпелье» в этом сезоне сможет выступить, по крайней мере, не хуже, если не лучше, чем в предыдущем, когда команда заняла место в верхней половине списка первой лиги.
Но одна неудача шла за другой, мэр и прочее городское начальство паниковали, общая нервозность передалась игрокам, и, как обычно в такой ситуации, внутренние трения в команде стали выходить наружу. 27 сентября 1989 года «Монпелье» потерпел серьезное поражение от местного клуба в Лилле, что ставило под вопрос его дальнейшее пребывание в высшей лиге. В раздевалке защитник «Монпелье» Жан-Клод Лему что-то пробурчал по адресу «пришлых форвардов», от которых мало толку. В ответ Кантона запустил ему в лицо свою бутсу. Началась драка, через несколько часов вся Франция уже знала о новом «деле Кантоны».
На этот раз последовали санкции уже со стороны тренера Николлэна, правда, недолгие. О своем отказе играть вместе с Эриком письменно заявили пять или шесть футболистов, однако Жана-Клода Лему среди них не было. Более того, примирение его и Кантоны произошло довольно быстро («Эта ссора, словно гроза, разрядила атмосферу и очистила воздух, после чего стало легче дышать», - невинно замечает Кантона), а еще девять месяцев спустя оба они пронесли по парижскому стадиону «Парк де пренс» Кубок Франции, который «Монпелье» выиграл, победив в финале со счетом 2:1 клуб «Матра-Рэсинг». Само собой, «Монпелье» остался в высшей лиге.
А Кубок затем был под радостные вопли болельщиков и брызги шампанского вынесен на Елисейские поля, доставлен в Монпелье, где на встречу приза вышел весь город, и даже суровая газета «Экип» перестала после этого отчитывать «ужасного ребенка». «Осуждать человека по одной-единственной причине, что он не похож на других, значит проявлять нетерпимость», - написал на ее страницах известный журналист Мишель Нэ-Шаллаль.
Это окрылило Эрика Кантону, и он тоже решил пофилософствовать на тему современного футбола. Вот несколько тезисов, разбросанных по разным книгам и интервью:
«Я не намерен произносить обвинительных речей по адресу Бернара Тапи, хотя его делишки были оценены правосудием как целая цепь лжи и обмана. Я уже говорил, что не люблю этого человека, но уничтожить я хочу не его, а систему, которая используется им и ему подобными...
Никто не заставлял нас играть в футбол или смотреть его, и игра эта должна принадлежать тем, кто любит ее. Футбол принадлежит тем, кто любит его до такой степени, что готов связать с ним свою жизненную карьеру. У нас был этот райский сад. Деньги и обман изувечили его и продолжают увечить дальше...
Я был глубоко разочарован, узнав, что мы, футболисты, - лишь товар, который переходит от одного клуба к другому. Да, мы - товар, хотя и дорогой. Сознание этого поможет моим коллегам более уверенно вести переговоры с нанимателями. Поскольку мы теперь знаем, кем являемся в их глазах. В Европе сегодня существует рынок не только товаров, но и людей. И на этой доске спортсмены - лишь пешки, приносящие деньги и славу...
Футбольный бизнес родился не во Франции, но мы, французы, лишь рабски имитируем чужие методы, доводя все это прямо до карикатуры...
Никак не могу привыкнуть к спектаклю, в котором играют президенты французских футбольных клубов, претендующие на то, что они будто бы знают эту игру лучше, чем мы, актеры. Но они лишь страшатся за свои деньги, за своих спонсоров и свой имидж. И они же были бы крайне удивлены, узнав, что, к примеру, в Англии президент клуба вряд ли решится вылезать на передний план. Публика там зачастую вообще не знает президентов футбольных клубов: ей известны игроки и тренеры. А это означает верность спортивному духу».
После победного финала «Монпелье» в Кубке Франции к «блудному сыну» вновь обратился Марсель. Бернар Тапи оценил успехи беглеца: помимо Кубка страны, девять мячей в играх национальной сборной. Эрик не обольщался в чувствах Тапи, но знал и то, что пока еще «Олимпик» - его, Эрика, главный хозяин. Сезон 1990-91 гг. начался для марсельского форварда успешно: 7 мячей в 12 матчах. Был взят и первый барьер на пути к чемпионату Европы 1992 года: со счетом 2:1 французы обыграли сборную Исландии (голы забили Папэн и Кантона). Потом пошла полоса невезений.
28 октября 1990 года в матче марсельцев с командой Бреста защитник соперников серьезно повредил Эрику колено, да еще порвал связки. На три месяца форвард «Олимпика» был выбит из футбола. Вторая неприятность заключалась в том, что покидал должность тренера в Марселе прославленный немец Франц Беккенбауэр (не в последнюю очередь из-за него и вернулся Кантона в «Олимпик»).
«Он попытался внести в нашу команду серьезный профессионализм, строгую дисциплину, что, наряду с его сказочной футбольной карьерой, доставляло мне огромное удовольствие, - вспоминает Кантона. - В нашей раздевалке уже не собирались толпы болельщиков, друзей и родственников, а журналисты, как и положено, появлялись только на пресс-конференциях - в общем, наступил немецкий порядок, что, разумеется, вызвало у многих недовольство. Немецкая аккуратность столкнулась с южным темпераментом, а профессионализм - с дилетантизмом. И Беккенбауэр решил уступить свое место другому. Его сменил бельгиец Раймон Геталс. И хотя к тому времени я полностью оправился от всех травм, мне стало ясно, что в клубе мне долго не играть. И дело было не столько в новом тренере, а в том, что отныне всем следовало плясать исключительно под дудку Его Величества Бернара Тапи. А я просто не мог бубнить повсюду, что играю за лучший клуб Франции, руководимый самым замечательным в мире менеджером, да еще благодарить Господа за все это! Бельгийский тренер не скрывал от журналистов, что готов распрощаться со мной. Кстати, такая же судьба, хотя по другой причине, постигла Жана Тигана, Стойковича, кое-кого еще. И, в результате, неудобный, вечно бунтующий Кантона встретил сезон 1991-92 гг. в клубе города Ним».
Но что, как вы думаете, произошло после этого? Верно! Очередной конфликт! Играя за «Ним-Олимпик» в матче против команды Сент-Этьена, Кантона, недовольный решением судьи, запустил в него мячом, и был удален с поля. Дисциплинарная комиссия Французской федерации футбола дисквалифицировала его на месяц, и на заявление Эрика о предвзятом к нему отношении председатель комиссии ответил: «К вам нельзя относиться так, как к любому другому футболисту. Поскольку за вами тянется длинный вонючий след всяких прегрешений!». И тогда Кантона воскликнул: «Все, я сыт по горло! Больше не стану играть ни за один французский клуб!».
Он пообещал менеджерам «Ним-Олимпик» Мишелю Мези и Жану Буске выплатить стоимость заключенного с ним контракта и принялся печально размышлять о своей дальнейшей судьбе. Именно тогда в его доме появился прославленный Мишель Платини. Он-то и подал идею насчет Англии.
В Ниме забили тревогу, однако 16 декабря 1991 года Кантона написал официальное заявление о прекращении контракта с «Ним-Олимпик». Через месяц в Париже состоялись переговоры между руководителями «Ним-Олимпик» и английского клуба «Шеффилд-Уэнздей». Последнему предлагалось выплатить за Эрика 10 миллионов франков - ту сумму, которую «Ним» заплатил Марселю за его трансфер. Англичанам это показалось дорого, и в итоге сошлись на том, что футболиста уступают им взаймы. Соглашение не было оформлено со всеми необходимыми формальностями, и начались некоторые странности. Сначала британцам потребовалась подробнейшая медицинская справка, затем менеджер «Шеффилда» Тревор Фрэнсис сказал, что берет Эрика с испытательным сроком. Гордый Кантона возмутился, упрямый англичанин стоял на своем, договоренности зашатались. Французские СМИ испустили общий вздох: «Теперь этот скандалист поругался с англичанами...».
Дело спас лондонский агент по профессиональным контрактам Деннис Роуч: он появился уже с новым предложением, теперь - от клуба «Лидс Юнайтед». Его менеджер Говард Уилкинсон внимательно следил за переговорами с «Шеффилдом» и, когда узнал из прессы, что они на нуле, немедленно позвонил агенту Деннису Роучу.
В футбольной судьбе Эрика Кантоны произошел кардинальный поворот.
25 января 1995 года, когда манчестерцев принимал на своем стадионе лондонский клуб «Кристал пэлис», едва не перечеркнуло напрочь футбольную карьеру Эрика Кантоны. Английский журналист Том Тиррел, который вел радиорепортаж из комментаторской кабины, так рассказал о том, что он видел своими глазами:
«Защита «Кристал пэлис» явно поставила себе целью вывести вспыльчивого француза-форварда из равновесия, чтобы затем, с помощью судейской красной карточки, удалить его и с поля. Защитник Ричард Шоу нанес Кантоне удар по лодыжке, когда тот уже отдал мяч, затем бутса Шоу врезалась в ахиллесово сухожилие. Мне хорошо было видно, как из-за боли манчестерский форвард буквально корчился каждый раз. И я сказал своим радиослушателям: «Погодите, так долго продолжаться не может. Кантона отомстит». К сожалению, так и случилось. Но если арбитр Алан Уилки никак не реагировал на грязную игру Ричарда Шоу, то здесь он немедленно поднял красную карточку и удалил Кантону с поля. Тот, направляясь в раздевалку, шел мимо трибун, откуда неслись злобные вопли в его адрес. Один болельщик лондонского клуба, впоследствии выяснилось его имя - Мэтью Симмонс, подбежал к ограде и, грозя кулаком, стал что-то выкрикивать. Мне было видно, как Кантона, уже пройдя мимо, вдруг резко повернулся к Симмонсу и обратился к нему с каким-то вопросом, очевидно: «Что? Что ты сказал?». Далее я уже сам кричал в микрофон: «Эрик Кантона напал на болельщика! Он нанес удар ногой в грудь, а затем - кулаком в лицо. На стадион вызвана полиция. Кантону ждут огромные неприятности!».
Как и обычно в таких случаях, точно установить, кто и что кому сказал, - невозможно. 20-летний Симмонс уверял на суде, что он лишь «посоветовал футболисту помыться в душе». Сам Кантона показывал, что «совет» выражался словами: «Катись к себе во Францию, ублюдок!». Некоторые свидетели, бывшие поблизости от инцидента, также сообщили в своих показаниях, что выражение вроде «грязной французской свиньи» они услышали вполне явственно.
Но все видели, что было заснято на видеопленку и множество раз прокручивалось всеми мировыми телекомпаниями: «Кантона бросается к обидчику и, высоко подпрыгнув, наносит тому по ребрам удар из арсенала восточной борьбы кунг-фу, а затем окончательно нокаутирует его хуком в лицо».
Судебный процесс был шумным и шел под постоянный аккомпанемент вопроса английских и зарубежных СМИ: «Неужто этому великому футболисту будет прощено то, что не может быть прощено никому?». Сначала приговор звучал так: две недели тюрьмы. Потом срок был заменен 120-ью часами безвозмездной отработки на благо общества и штрафом в размере 10 тысяч фунтов стерлингов (двухнедельное жалованье Кантоны). Но, учитывая бешеную популярность штрафника, ему разрешили регулярно являться в один из тренировочных центров Манчестера и давать уроки футбола местным мальчишкам, что, кстати говоря, Кантона стал делать с огромным удовольствием. Спортивное же наказание оказалось более суровым: сначала сам клуб запретил Эрику играть до конца сезона, а потом и футбольная ассоциация Англии отлучила его от футбола на целых восемь месяцев.
Правда, с этим повторным наказанием «Манчестер юнайтед» не согласился, посчитав его излишним. И совсем уж встал горой за своего форварда, когда тот весной отправился с семьей отдыхать в Гваделупу. Там семейство Эрика выследила съемочная группа телекомпании «Ай-Ти-Эн», которая исподтишка стала снимать Изабель, бывшую на сносях. Эрик изловил телеоператора и набил ему физиономию. В ответ на возмущение журналиста и многих его коллег менеджер Алекс Фергюссон твердо заявил: «Всякий супруг, достойный этого имени, поступил бы также, как Эрик. Разве можно, не спросив разрешения, снимать женщину в купальнике на седьмом месяце беременности? Этот журналист еще дешево отделался!».
Общественная реакция на кунг-фу Кантоны выражалась не только в судебном приговоре, дисциплинарных взысканиях и разгневанных воплях прессы. Была сделана попытка разобраться и в природе подобного поведения футболиста с точки зрения медицины. С любопытными наблюдениями выступил известный английский специалист по спортивной психологии Джек Лэмпорт-Митчелл:
«Эрик - будто двухлетний ребенок. Когда он на поле, ему хочется быть королем, постоянно находиться в центре внимания. Ничего страшного тут нет - до тех пор, пока все хорошо. Но как только начинаются неприятности, он не может с собой совладать. И его реакция типична для ребенка - он начинает скандалить. Когда его выгоняют с поля, он чувствует себя точь-в-точь как малыш, которого отправляют спать».
Сам Эрик публично признал, что переборщил со своей местью оскорбителю-болельщику, но добавил, что не намерен ни от кого прятаться. И будет и впредь жить с «гордо поднятой головой». Он сказал, что самая большая трудность для него состоит в том, чтобы объяснить происшедшее шестилетнему Рафаэлю («Дети могут быть очень злыми. И когда ребенок слышит в школе: «А твой папа такой-сякой!», он должен получить от меня четкие объяснения»). Так или иначе, но с сыном он, очевидно, разобрался. А тут подоспела новая семейная радость: Изабель родила дочку Жозефину.
Что касается футбольного сезона 1994-95 гг., то, как легко предположить, он окончился неудачно для «Манчестер юнайтед»: первенство Англии выиграл «Блэкберн Роверс», а кубок - «Эвертон».
Холодным днем 1 октября 1995 года состоялось «второе пришествие» Эрика Кантоны в «Манчестер юнайтед», с которым он подписал контракт на новые три года, заявив на пресс-конференции: «Я остаюсь здесь, потому что «Манчестер юнайтед» - самый большой в Англии, возможно - в Европе, а то и в целом мире футбольный клуб, и я рад возможности завоевать ему много новых наград».
А когда Алекса Фергюссона попросили высказаться о Кантоне, он ответил: «Я заметил, что сейчас Эрик очень спокоен, гораздо спокойнее, чем обычно. Он явно поработал в духовном плане над собой».
Тренер не только радостно встретил Кантону. Через некоторое время он санкционировал и его назначение капитаном команды, а тот вторично совершил невероятное - опять привел команду к «золотому дублю»: чемпионскому титулу и кубку, причем именно в финале кубкового турнира неудержимый француз забил единственный победный мяч в ворота грозного «Ливерпуля». По итогам сезона Кантона был удостоен приза «Лучший футболист года», присуждаемого Ассоциацией журналистов.
На этой награде стоит остановиться. Ибо о напряженных отношениях Эрика со средствами массовой информации уже говорилось. Он не делал никаких поблажек и для соотечественников - французских репортеров: обращаться к нему за интервью было делом безнадежным. Уже после возращения Эрика в манчестерский клуб к нему приезжал известный журналист из парижского «Экип-магазин» Эрик Бильдерман, который попытался соблазнить несговорчивую звезду коллекцией редчайших французских вин. Заметка Бильдермана на страницах его спортивного журнала выглядела следующим образом: «Мы проговорили несколько минут, пока шли от клуба к автомобильной стоянке. Кантона очень тепло поблагодарил меня за подарок, положил его в багажник машины и уехал, так и не дав мне интервью».
И все же давние враги сделали шаги навстречу друг другу: спортивные журналисты по достоинству оценили уникальный вклад Кантоны, присудив ему звание «Лучшего футболиста года», а он нарушил свой обет молчания. Собственно, он и не мог поступить иначе, поскольку на торжественном приеме, где вручается такая награда, лауреат должен произнести речь.
Кантона выступил на обеде. Говорил сдержанно, но с юмором, немного запутался в английских словах, а закончил тем, что «мнения некоторых господ журналистов он принимает с пользой для себя. А вот высказывания других оставляют у него впечатление, сравнимое с посещением общественного туалета».
Однако 11 мая, когда «Манчестер юнайтед» встречался на «Уэмбли» в финале кубка с «Ливерпулем», компания «Би-Би-Си» передала на Англию и весь мир первое за долгие годы большое интервью с капитаном «красных» Эриком Кантоной. Вот несколько выдержек из того, что он тогда говорил:
«Великолепно, что «Манчестер юнайтед» - вновь чемпион страны. Это исключительно важно и для клуба, и для меня самого, ибо в этом сезоне мне пришлось многое доказывать после прошлогоднего инцидента, памятного всем. Было много критики в мой адрес, но она может быть и позитивной. А значит, помогать обращению дурного в доброе. Алекс Фергюссон спрашивал меня тогда, не намерен ли я расстаться с английским футболом, ибо он знал, что для меня наступило очень трудное время. Я ответил: «Нет!». Я и не думал покидать свой клуб, хотя не был уверен, что он сам намерен удержать меня...
Я уже прекращал заниматься футболом - на два месяца. Мне было тогда 25 лет, и я сказал себе, что не хочу больше играть ни во Франции, ни в Италии, ни в Испании, или где-то еще. И тогда Мишель Платини посоветовал мне попробовать себя в Англии. И я отказался, поскольку знал, как нелегко иностранцу приноровиться к английскому футболу, да и не был уверен, что меня вообще знают на Британских островах, хотя к тому времени я уже 25 раз выступал за сборную Франции. Но Платини уговорил меня. А потом мне повезло попасть в «Манчестер юнайтед» с его прекрасными, великими футболистами...
Что такое техника футболиста? Для меня это - пас, контроль над мячом, снова пас, умение забивать и чисто отбирать мяч у соперника. Английские игроки, на мой взгляд, - лучшие в мире. Если им чего-то и не хватает, то, пожалуй, немного творческого воображения»...
Кантону спросили, не жалеет ли он, что новый тренер французской сборной Эме Жаке не включил его в команду на отборочные игры «Европа-96». Кантона уклончиво ответил, что это не страшно, поскольку хочет, во-первых, отдохнуть после напряженного сезона, во-вторых, подготовиться к очередному. А, в-третьих, участие в европейском и мировом первенствах вообще изматывает до крайности. На аналогичный вопрос тренер Эме Жаке ответил: «Я не сожалею, что Кантона остался вне нашей сборной. Мы с ним по-прежнему друзья. И я считаю его одним из лучших футболистов в Европе, но мы неплохо выступали без него и рассчитываем успешно играть и впредь».
Как известно, эти расчеты Жаке не оправдались. На континентальном первенстве, проходившем в Англии, «трехцветные» с трудом выбрались из своей группы, кое-как обошли голландцев (по пенальти) и бесцветно уступили чехам. Можно лишь догадываться, какие чувства обуревали при этом Эрика...
Стоит добавить, что и перед первенством мира во Франции тренер Эме Жаке вновь категорически отказался от услуг Кантоны, несмотря на острейшую критику со стороны национальной спортивной прессы, указывающей на исключительно малую результативность французских нападающих. «Он неизменно твердил, что Кантона «не вписывается в концепцию игры сборной». А может, все тут проще, и Жаке просто-напросто боялся, как бы вечный «возмутитель спокойствия» не взорвал команду изнутри? Ведь экспансивные французы - это не сдержанные британцы, и сорвиголов, подобных Кантоне, в сборной Франции достаточно.
А Эрик Кантона - безработный футболист. Завоевав в составе «Манчестер юнайтед» очередную чемпионскую корону Англии, он 18 мая вдруг заявил, что расстается с футболом навсегда. Конец love story галльского петуха с «Манчестер юнайтед» и британским «соккером» был неожиданным, как и начало. Президент клуба Мартин Эдвардс и тренер Фергюссон были в шоке. Узнав эту новость, толпы болельщиков собрались вокруг стадиона «Олд Трэфорд». А за двое суток до этого Кантона играл свой последний матч за «красных», и, как позже выяснилось, никто не знал, что он будет последним.
После той игры Эрик преподнес свою майку с номером 7 Дэвиду Басту, в недавнем прошлом защитнику клуба «Ковенти сити», потерявшему ногу в результате тяжелейшей травмы. Подарок был с умыслом: одна из местных радиостанций решила выставить футболку на благотворительный аукцион, а сбор передать в пользу Баста.
Что дальше? На шумной прошлогодней пресс-конференции журналисты пытали этим вопросом Мартина Эдвардса и Алекса Фергюссона. «Мы сохраняем регистрационную карточку Эрика, и если он изменит свое решение, мы будем счастливы принять его обратно», - такими были их ответы.
Но прошел год. Имя Эрика Кантоны звучит пока не в футбольных репортажах, а на страницах юридических и коммерческих изданий. У него и раньше был опыт судебных тяжб (к примеру, процесс против «Дэйли экспресс») . Теперь ему удалось выиграть дело у одной британской фирмы, которая выпустила красное вино с этикеткой, где фигурировали имя Кантоны и его футболка с № 7. Эрика, по его словам, возмутило не только нахальство «виноделов», но и жуткое качество их продукта. «Такое пойло я бы не предложил даже врагу!», - воскликнул он, начал процесс и выиграл его.
Чтобы исключить подобные происшествия впредь, экс-форвард официально запатентовал свое имя, а также словосочетание «Кантона-7» и «У-у-у! А-а-а! Кан-то-на-а!» (помните клич болельщиков «Лидс юнайтед»?) в качестве торговых знаков в странах Евросоюза. Его авторские права отныне распространяются на продукцию легкой промышленности, печатные издания, кино и видео, прохладительные напитки.
Как бы то ни было, но вся эта бурная деятельность многими воспринимается как нечто, совершаемое для отвода глаз. Никто не верит, что 32-летний атлет простился с футболом навсегда. Поговаривают, что галльский петух может в скором времени усесться на американский насест (в США уже несколько лет существует профессиональная лига европейского футбола), либо на японский (в Стране Восходящего Солнца есть команда «Симидзу палс», которая бросает влюбленные взоры на знаменитого француза и готова ему платить куда больше, чем те 1,2 миллиона фунтов стерлингов, которые давал ему любимый «Манчестер юнайтед»).
«Он никогда не делал ни малейшего намека на то, что покинет футбол, - удивляется защитник «Манчестер юнайтед» Денис Ирвин, который говорил в раздевалке клуба с Эриком после матча, оказавшегося для него последним. - Да и вообще Кантона не имеет привычки не прощаться при расставании».
Да, Эрик Кантона не сказал ни good bye, ни au revoir.
Вот это я понимаю СТАТЬЯ! _________________ «Ne jamais perdre sa passion! Ou s’en éloigner vite, Eric Cantona»
Зарегистрирован: Jan 29, 2007 Сообщения: 478 Откуда: М.О. г. Клин
Добавлено: Пн Dec 24, 2007 1:55 Заголовок сообщения:
Lampard_8, знаешь, лично я бы не рискнул сравнивать их двоих. По мне, так это небо и земля. Роналдо ещё не скоро превратится в такую икону МЮ, которой является Кантона...
Зарегистрирован: Nov 30, 2007 Сообщения: 1979 Откуда: Акмолинск, Казахстан
Добавлено: Пт Dec 28, 2007 7:24 Заголовок сообщения:
Lampard_8, в смысле техники приема, финтов Роналду получше, но футбол в начале 90-ых в Англии был совершенно другой, более прямолинейный, что давало преимущество форвардам таранного типа как Кантона.
Блин, я пропустил похоже... _________________ I once bought a Manchester United hat, which I think was 12 shillings, and somebody ran up behind me and pulled it off and just ran ahead. I thought, 'It's a very cruel world, I'm not prepared for this'. And I decided to get my revenge on society.
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
FAQ
Поиск
Пользователи
Группы
Профиль
Войти и проверить личные сообщения
Вход
